А. Эйнштейн и Законы Вселенной.
«Я не могу Вам доказать, что нет персонифицированного Бога, но если бы я говорил о нём, я был бы лжецом. Я не верю в теологического Бога, который награждает за добро и наказывает за зло. Его Вселенная не управляется по принципу воплощающихся желаний, но управляется незыблемыми законами» (1954).
«Человеческий разум, независимо от того, как хорошо он обучен, не может понять Вселенную. Мы подобны маленькому ребёнку, зашедшему в огромную библиотеку, стены которой забиты книгами на разных языках до потолка. Ребёнок понимает, что кто-то должен был написать эти книги. Но он не знает, кто и как их написал. Он не понимает языков, на которых написаны книги. Ребёнок замечает определённый порядок этих книг, порядок, который он не понимает, но смутно представляет. Это, как мне кажется, отражает отношение человеческого разума, даже наилучшего и самого культурного, к Богу. Мы видим, что Вселенная устроена удивительно, подчиняется определённым законам, но мы понимаем эти законы лишь смутно. Наш ограниченный разум не способен постичь загадочную силу, которая качает созвездия.»
«Я совсем не верю в свободу воли в философском смысле. Каждый из нас действует не только под влиянием внешних причин, но и в соответствии с внутренними потребностями. Высказывание Шопенгауэра: «Человек может поступать, как того желает, но не может желать по своему желанию», — вдохновляло меня со времен моей юности; оно постоянно служило мне утешением перед лицом жизненных трудностей, моих собственных и других людей и неиссякающим источником толерантности.»
"Свободу воли следует рассматривать как нечто полезное, даже необходимое, для цивилизованного общества, поскольку именно это заставляет людей принимать на себя ответственность за свои поступки. Когда человек действует так, как если бы он был ответственен за свои поступки, это и с точки зрения психологии, и на практике побуждает его к более ответственному поведению. «Я вынужден действовать так, будто свобода воли существует, — объяснял он, — поскольку если я хочу жить в цивилизованном обществе, я должен действовать ответственно». Он даже был готов считать людей ответственными за все хорошее или дурное, что они делают, поскольку это был и прагматический, и разумный подход к жизни, продолжая при этом верить, что действия каждого предопределены. «Я знаю, что с точки зрения философа убийца не несет ответственности за свое преступление, — говорил он, — но я предпочитаю не пить с ним чай».
«Что касается материи, мы все время ошибались. То, что мы называли материей, — это энергия, чья вибрация была понижена настолько, что стала воспринимаемой органами чувств. Материя — это дух, редуцированный до стадии видимости. Материи не существует».
«Время и пространство — это не условия, в которых мы живём, но способы, какими мы мыслим. Физические концепции являются свободными творениями человеческого рассудка и не обусловлены, как бы это ни казалось, внешним миром.»
«Времени не существует — мы его выдумали. Время — это то, что показывают часы. Различие между прошлым, настоящим и будущим — лишь упрямо повторяющаяся иллюзия».
«Я думаю 99 раз и ничего не нахожу. Я перестаю думать, плыву в безмолвии, и истина приходит ко мне».
«Интеллект мало что может сделать на пути к открытию. Происходит скачок в сознании, назовите это интуицией или как хотите, и решение приходит к вам, а вы не знаете, как и почему.»
«Человек воспринимает себя, свои мысли и чувства как нечто обособленное от всего остального, своего рода оптический обман сознания. Этот обман — своего рода тюрьма для нас, ограничивающая нас личными желаниями и привязанностью к нескольким близким нам людям. Наша задача — освободиться из этой тюрьмы, расширив круг своего сострадания, чтобы охватить все живые существа и всю природу в её красоте».
«Наша обособленность друг от друга — это оптическая иллюзия».
«Когда что-то вибрирует, электроны всей Вселенной резонируют с ним. Все взаимосвязано. Величайшая трагедия человеческого существования — это иллюзия обособленности».
«Реальность — это всего лишь иллюзия, хотя и очень стойкая».
«Мы — души, облачённые в священные биохимические одежды, а наши тела — инструменты, с помощью которых наши души играют свою музыку».
«Когда вы изучаете жизнь самых влиятельных людей, которые когда-либо ходили среди нас, вы обнаруживаете одну нить, которая проходит через всех них. В первую очередь они согласовывались со своей духовной природой и только потом с физическим »я".
«Истинную ценность человека можно найти в той степени, в которой он достиг освобождения от самости».
«Древние знали нечто, о чем мы, кажется, позабыли».
«Чем больше я узнаю о физике, тем больше меня тянет к метафизике».
«За долгую жизнь я понял одно: вся наша наука, соотнесённая с реальностью, примитивна и ребячлива. Мы до сих пор не знаем и тысячной доли процента того, что открыла нам природа. Вполне возможно, что за восприятием наших органов чувств скрыты миры, о которых мы даже не подозреваем.»
«Распространённая идея о том, что я атеист, основана на большой ошибке. Тот, кто так интерпретирует мои научные теории, не понял их».
«Все предопределено, каждое начало и конец, силами, над которыми мы не имеем контроля. Это предопределено как для насекомого, так и для звезды. Люди, овощи или космическая пыль — все мы танцуем под таинственную мелодию, которую наигрывает вдалеке невидимый волынщик».
«Религия будущего будет космической религией. Она превзойдёт личного Бога и обойдётся без догм и теологии».
«Энергию нельзя создать или уничтожить, её можно только перевести из одной формы в другую».
«Все есть энергия, и это все, что есть. Соответствуйте частоте той реальности, которую вы хотите, и вы не сможете не обрести эту реальность. Иначе и быть не может. Это не философия. Это физика».
«Я счастлив, потому что мне ничего ни от кого не нужно. Меня не волнуют деньги. Украшения, титулы или отличия ничего для меня не значат. Я не жажду похвалы. Я ни в чем не нуждаюсь. Счастливый человек настолько удовлетворён настоящим, что не слишком беспокоится о будущем».
