Путь ученичества рейки рейки 3 ступень

Сколько бы ни жил человек, он может всегда еще и еще развиваться. Еще и еще раскрываются в нем новые силы, которых он не замечал в себе вчера и думал, что их вовсе в нем нет.

Раскрывающееся сознание человека постепенно сбрасывает с себя чешую предрассудков. Мелкий вздор наказаний и наград, условных подаяний “за добродетель”, которую человек понимает как “отказ” себе в чем-то, чтобы принести “жертву” насилия над собой другому, спадает с сознания просветленного человека одним из первых. Он начинает понимать все величие Жизни. Он начинает ощущать радость жить в труде для другого. Он скучает, если сегодня в нем никто не нуждался. Понятие “быть нужным кому-то” становится ритмом его дня — как ритм дыхания, — неощутимым, если оно идет в гармонии и мире.

Проходя день, живи его как свой последний день. Но последний не по жадности и торопливости желаний или духовных напряжений, а последний по гармоничности труда и его бескорыстию.

Ты носишь в сердце вопрос: где личное “я” и где “не я”? Для тебя с момента твоего рождения к Единой Жизни уже нет возможности этого разделения. Для тебя все, с чем ты общаешься, — все пути к Величию в форме временной. Для тебя палач, жертва и плаха — все та же Единая Жизнь, которой единица ты сам и которую видишь во всем вокруг себя.

Иди же свой день в мире и чести. Храни целомудрие и чистоту, и ты дойдешь до жизни в кругу тех, кто раньше тебя пришел к такому сознанию себя частицей Единой Жизни, единицей всей вселенной.

Нет ни добра, ни зла как таковых. Есть только то место во вселенной для каждого человека, в которое он может встать по силе своей раскрепощенной Любви.

Каждый может попадать в сферу высоких путей не потому, что стал святым или совершенным, но потому, что осознал в себе Начало всех Начал и может на одно мгновение покинуть все то условное, что необходимо победить.

Перейди теперь из понимания, что любовь и Бог — это только одно прекрасное. Самое худшее, что кажется тебе таковым, ничто иное, как та же любовь, лишь дурно направленная в человеке.

Любовь вора к золоту — все та же любовь, лежащая под спудом предрассудка жадности и стяжательства. Любовь мужа к жене, любовь матери к детям — та же любовь, не имевшая силы развязать тугие ленты своей любви и увидеть Бога в человеке, за гранью личного предрассудка “моя” семья.

Переходи в своем теперь расширенном сознании в иные формы понимания окружающих тебя живых временных форм людей. В каждой встрече, в каждой из них прочти свой урок дня, пойми одно задание: тот, кто пришел к тебе, — он главное и самое важное твое дело. То, чем ты занят в данное “сейчас”, оно первое по важности, отдавай ему всю полноту сил и чувств и не оставляй каких-то частей духа и разума для дальнейшего.

Надо понять, что тело и окружение не являются плодом одного настоящего воплощения. Они всегда — карма веков. И ни одно из внешних обстоятельств не может быть отброшено волевым приказом. Чем упорнее ты хотел бы отшвырнуть со своей дороги те или иные качества людей или ряд обстоятельств, тем упорнее они пойдут за тобой, хотя бы временно тебе удалось их выбросить или от них скрыться.

Они переменят форму и снова, рано или поздно, встанут перед тобой. Только сила любви может освободить внешний и внутренний путь человека, только одна она превратит унылый день в счастье сияющего творчества.

Среди всех трудных путей ученичества, есть три пути, в которых трудности так велики, что идти ими могут только те избранники, что стоят сами уже на грани совершенства.

Первый из этих путей — путь любви.

Второй, — путь скорби и

Третий, — путь ясновидения.

У человека, признавшего кого-то своим руководителем, должно быть полное, добровольное подчинение требованиям Учителя и в тех вопросах, которые непонятны ему в данный момент, потому что ученик не может еще знать столько, сколько знает Учитель. Никогда не бери ноши, не набирай долгов и обязанностей, не спросив Учителя, должен ты их брать или нет. Думая сделать добро, можно закрепостить себя и целое кольцо людей в новых скрепах зла.

Путь любви — в том смысле, как его представляют себе люди, — не существует. Человек, воображающий, что он понял, что такое любовь, понял только одно: Милосердие бесконечно, пощада не знает предела и отказа, а потому за все, им содеянное, он получит индульгенцию не только от папы Римского, но и полное всепрощение от живых небес.

У обывателя представление о людях, идущих путем любви, сводится к требовательности к ним. Без всякого стеснения люди идут к ученикам, высыпают им весь короб своего мусора, вроде слез от обиженного самолюбия, ссор, недостатка средств и так далее, и бывают очень обижены, если встречают не распростертые объятия и поглаживание по голове, а спокойное отношение к их периоду сумятицы. Они ведь пришли туда, где их должны выслушать и утешить!

Находясь на ступени само-, а не человеколюбия, они и представить себе не могут, что прочел в них ученик, уже давно перешедший из ступени самолюбия в истинное человеколюбие. Не видя сами, не сознавая в себе и потеряв чувствительность к той мути мертвящего потока эгоизма, который живет в них и вокруг них и который они втащили в жилище ученика, люди глубоко уверены в своей правоте и уходят раздраженными, уколотыми в своей гордости за ту якобы холодность, которую они встретили в ответ на свою “откровенность” в жалобах и стонах.

Каждый из учеников, идущих путем любви, натыкается десятки раз в своем трудовом дне именно на эти встречи. Как драгоценные перлы среди навозной кучи, находит он случаи истинного горя, где всею своею любовью спешит освободить и раскрыть человеку его собственные глаза на сокровища его живой Любви, им в себе носимой.

Ученик пути любви — это чистый, стоящий у грани совершенства, который победил в себе все страсти. Это тот, в ком уже нет его личных качеств и достоинств, но в ком ожили и движутся все аспекты его Единого. Такой ученик, поскольку в нем движутся все аспекты Единого, уже не только единица всей вселенной. Он — единица Вечного Движения, очищенная от самолюбия и несущая на землю радость одного человеколюбия.

Как ты представляешь себе, друг, какой устойчивости должна быть гармония такого существа? Что за силу должен нести в себе такой ученик, чтобы выносить ежесекундные удары встречных аур и не разбиваться от дисгармонии встреч?

Силы воли такой нет. Есть только одна сила: неразрывное слияние со всей Единой Жизнью. И так как у ученика на пути любви уже побеждено все от самолюбия и горит немигающим огнем все от человеколюбия, то никакие удары и наскоки эгоистических аур не могут разбить его гармонии. Дух его — огонь. И не только потушить, заставить померкнуть, но даже колыхнуть его пламя не могут все усилия злых, вся муть и жалобы ищущих земных благ и благополучия, но утверждающих, что ищут Света и путей его.

Таков дух ученика Любви. Но плоть его — живущая по законам земли скорлупа — нередко бывает раздроблена, страдает тяжкими болезнями, вбирая в себя злобные и раздраженные огни встречных.

Среди всех ученических путей есть много случаев заболеваний плоти. Среди пути любви они чаще.

Путь любви — это не сентиментальное коленопреклонение перед теми или иными грехами или бедами людей. Не утешение леденцами плачущих младенцев. Но великая миссия помощи раскрывания в каждом из встречных его страстных пелен, окутывающих грязными и мрачными пластами живые частицы Единого, в человеке живущего.

Путь любви был бы невыносимой пыткой и приводил бы к мгновенной смерти каждого ученика, если бы в самом ученике могла еще жить хоть капля эгоистического “я”.

Но уста любящего раскрываются улыбкой милосердия всюду, где он мог вобрать в себя мутную волну плачущего встречного и проколоть его плотные покровы до самого сердца, чтобы ввести туда каплю своего Света. И никогда безнаказанно для плоти ученика не проходит переливание его духа в другое сердце. В каждую из таких встреч он вбирает в себя — в свои нервы, в свою кровь, в свое сердце — поток грязи и скорбей встречного. Их тяжкий яд и смрад остаются в его теле, облегчив встречного.

Кроме этой тяготы, путь любви имеет и еще тяжелую сторону. Очи духа ученика давно прочли до дна все раны человека. Давно поняли среди его мигающих и коптящих огней все его возможности, всю правду и всю ложь, все величие и всю мелочность его существа, а многоречивый жалобщик все еще на все лады разливается, стараясь выказать себя, как можно чище и возвышеннее, описать красочнее свои страдания.

И здесь спасает ученика Его полная невозможность ощутить что-либо как раздражающее или возмущающее начало.

Ученик любви уже не может двигаться и жить по законам одной земли и ее человеческой, узко понимаемой земной справедливости. Он — как живая единица Движущейся Жизни — живет по мировому закону: Целесообразности.

Не ту любовь цени среди своих встречных, где люди будут петь восторженные гимны своему Богу, Учителю, друзьям или плакать и пылать преданностью к тебе. Такие любящие мало ищут на самом деле отдать, а ревниво следят, не мало ли им воздадут наград за их верность.

Цени и сей любовь ту, где встречный не нарушил мира чужого дома, не раздражил и не досадил чужому сердцу. Ученик перешел из жизни стучащего и ищущего в ряды тех, кому открылось и кто нашел единственную тропу Жизни среди миллиона иллюзий.

Но не считай, что в психике ученика что-то меняется именно в тот момент, когда он видит и находит Учителя.Конечно когда готов ученик — готов ему и Учитель.

Рассказывая о трудностях пути, я обращаю особое внимание на черту скептицизма в человеке. Тот, кто не может верить, чувствовать, быть преданным своему делу до конца, тот не может быть вовсе учеником. Сколько бы с ранней юности человек-скептик ни искал Бога и путей Его, Учителя и встречи с ним, раз он не умеет быть верным до конца, все его поиски напрасны. Одной рукой он будет искать книги, переписывать слова Мудрости, а другой — в своей деятельности простого дня — разрушать все доски моста, что ведет к этой Мудрости, к Учителю, к живому небу.

Проникая в святая святых человека, ученик любви разрывает нитку мелочных жалоб одним твердым указанием человеку на рубцы от ран, которые он нанес себе собственными предрассудками. Они легли, как горы мусора, вокруг него. Если человек может прозреть и понять, как сидит в кольце предрассудков, что сам создал, он оценивает, принимает и благословляет свои обстоятельства. И связь его с учеником пути Любви устанавливается на века. Он идет примиренный и проходит — рано или поздно — в тот духовный план, где живут в двух мирах. Если же мелочность его подавила, раскрывшееся на миг Свету его сердце и его порыв святой радости затухают, и встреча потухла, как фитиль от коптящего масла.

На человеке такая встреча рубца не оставит. А на ученике? Была ли встреча действенной, была ли она пустоцветом, в обоих случаях на ученике остаются следы. От встречи действенной — когда устанавливается связь и человек движется к освобождению, — в ауре ученика остается лишняя звезда как действенный знак слияния Любви.

Если же ученик принес безрезультатно свою чашу Любви к устам, ногам и сердцу человека и встреча осталась мертвой, на всю его дальнейшую жизнь легла связь этой неудачи. И на странице его книги Жизни появится вековая запись о невыполненном долге. И до тех пор пока в новой встрече, а иногда и в целом ряде встреч ученик не достигнет творческого результата и не сумеет повернуть дух встречного к Свету и миру, листы его книги Жизни все будут оставаться склеенными его невыполненным обязательством.

Вдумайся во все это и никогда не набирай долгов и обязанностей, которых на тебя никто не возлагал.

Почему так строг и неумолим в ученичестве закон добровольного послушания. Если бы этот закон не был беспрекословен и не оберегал бы учеников, они закабалили бы себя на века в совершенно бессмысленные обязательства, которых, по неведению, набрали бы сверх всякой меры.

Главное, без чего нельзя нести чашу Любви, — это мужество в сострадании. Человеку кажется, что сострадание — это пуховая подушка под больную голову, а ученику видно, что это лезвие ножа. Боль временная спасает от верной и вековой гибели. Не слово нежности и слеза, но бесстрашие и слово, помогающее мужественному раскрытию духовной ошибки, указание на задачу веков, а не на крошечный кусочек земного воплощения. Задача “встречи” ученика — это умение найти в себе и встречном такие приспособления, которые помогли бы обоим зажечь в себе огонь мира и мудрости и слить их в один общий костер гармонии.

"Никто тебе не друг, никто не враг, но каждый человек тебе великий Учитель" и помни, если несчастные стучатся в твою дверь — ты на правильном пути.

Ученик старается не слышать и не видеть тех ноющих и ранящих его стрел, которыми его осыпает встречный. Сначала ему трудно держаться на высокой волне. Потом создается привычка подставлять из своего сердца мост помощи, на котором ему сияет образ его Учителя, и наконец он научается, протягивая руку, всегда протягивать ее вместе с рукой Учителя. И тогда жизнь становится для ученика легкой и прекрасной.

Но третий из труднейших путей — путь ясновидения — не подчинен этому закону. Этот путь созревает в веках. Он неоднократно бывает выносим человеком на землю и в каждое воплощение по-разному. В зависимости от вековой кармы человек или с младенчества несет дары слуха и зрения, или только под старость раскрывает в себе их, или неожиданно в юности поражает внезапностью своих даров.

В самых разнообразных формах льется дар человека. Это зависит от его наработок в прошлых воплощениях.

Для ученика-ясновидца, не представляющего собой ничего особенного по сравнению со способностями и дарованиями всех его окружающих, наибольшая тяжесть состоит в том, что ему приходится общаться с людьми, неустойчивыми и туго воспринимающими жизнь в двух мирах.

Помимо обычных трудностей всякого ученического пути, путь ясновидения имеет несколько особенностей, не свойственных другим лучам. Перед ясновидящим даже самых малых форм, то есть когда ученик является только передающим током для речи "сверху", встают три креста земных предрассудков и заблуждений:

1. Страх в самом ученике. Если этот страх не побежден до конца, то есть если верность ученика не разлита по всему его пути до конца, он боится ввести кого-то в заблуждение.

2. Мужество ученика. Если его мужество не слито с милосердием, а только со слезливостью и сентиментальностью. И в этой слезливости ученик не может ни видеть, ни слышать ясно того, что ему "говорят". Ибо мужественное милосердие луча ясновидения всегда спокойно, нередко сурово.

3. Зрение, передаваемое ему, сжигает в нем возможность общения в вульгарной форме обывательщины. Ученик обречен на одиночество, потому что не может нести свой дар по вульгарному дню, а встречные обыватели судят его как гордого и мало чуткого человека.

Эти три креста начального пути ясновидца усугубляются еще разрывом в понимании самых простых вещей с окружающими. Все те, кто приходит к ученику, живут в стадии личных чувств: “мой дом”, “моя семья”, “мои дела и успехи” и так далее. Ученик же молит об одном: “Разорви условность моих пониманий, мешающих общению моему в огне и духе. Сними с глаз моих телесных давящие покровы условностей любви и введи меня в силу духа, где живая Любовь сжигает всю возможность слез и страданий”.

По материалам К. Антаровой